Истории от Вальдмана: злой добрый Херес

<< 3 часть    |    5 часть >>

Как и Ассен, Херес был и остается общей площадкой для национальных, европейских и мировых мотогонок. Ральф Вальдман поездил по нему на самом широком спектре мотоциклов, начиная от 80-кубового «мопеда» Seel для чемпионата Европы и заканчивая 500-кубовым прототипом Modenas KR3.

Германскому гонщику особенно запомнился мартовский уик-энд 1988 года, когда он должен был выйти на старт мирового этапа GP125 на мотоцикле Rotax 125, и затем выступить в европейской гонке в классе GP80. На обе сыпались одни неприятности. Ни Вальдман, ни его отец тогда не знали, как настраивать подвеску, и чтобы сделать ход 80-кубового байка хоть сколь-нибудь плавным, они уменьшили давление в шинах — пришлось ехать почти на спущенных.

В заезде из-за нестабильной работы мотора Ральф упал и потерял сознание, очнувшись в больнице. Несмотря на переломы голени и ребер, два часа спустя он ждал старта в 80-кубовом классе. Этот заезд он выиграл, и собравшись, Вальдманы поехали обратно в Германию на своем «токсичном» фургоне. Позже он выиграл в Хересе этап GP125 в 92-м и этапы GP250 в 1997 и 2000 годах:

О своем опыте в Хересе я могу писать книги. Небольшой отрывок из моей первой победной гонки в чемпионате Европы 1988-го.

В тот раз я поехал в Испанию на Renault Traffic, плюс прицеп, плюс 500 литров, скажем так, дизеля. Канистры у нас были со строительной площадки. В кузове было напольное покрытие, напольное покрытие Dr. Nüsken. Покрытие снова и снова разъедало, и то же самое каждые 50 километров было с дизельным фильтром. До Хереса нам потребовалось добрых 3,5 дня.

Когда мы приехали в Херес, мы были в полной заднице — мой старик и я. У нас было абсолютное наводнение [в фургоне], но к первой практике мы успели вовремя. Я, слегка сонный, стартовал в двух классах: 80 и 125. В тот раз Петра и Михаэль Гешвандеры, приехавшие из Шварцвальда, тоже ездили в 80. Они уже неделю тренировались в Хересе. Я сразу был быстрее их — они полностью кончились.

В сезоне я гонял против юниорской команды Derby с Алексом Кривье и Хуаном Мираллесом. Я стоял на переднем ряду рядом с этими двумя на моем восьмилетнем аппарате, покрашенном валиком. Их шеф-механик, проходя мимо моего мотоцикла, покачал головой, когда увидел эту рухлядь.

Первой шла гонка 125. В пелотоне у меня единственного был Rotax. У Rotax была особенность — у него было электронное зажигание. Каждый раз, когда меня обходили «Хонды», он глох. На первом круге я ехал четвертым или пятым. Меня обходили «Хонды», потому что я просто шел накатом, так как байк был сломан с прогревочного круга. Следующее, что я узнаю — я проснулся в больнице. Так как я ударился спиной, я был без сознания и проснулся в больнице. Я подумал про себя: где я?

Но мне повезло: между гонками 125 и 80 была еще одна промежуточная гонка в 250. Гонку 80 я тогда проехал, но у меня было четыре сломанных ребра. Это был первый год, когда старты были с работающими двигателями, а не старты с толкача. Мой папа думал, что с этим проблем не будет. Он привязал мне на бак подушку и я всё равно поехал — с работающим двигателем, без толкания.

После аварии я не снимал свой мотобот, потому что голень настолько распухла. Мы просто намазали мороженым верх мотобота. У меня со старта было сбито дыхание. С переднего ряда я уехал к старт-финишной победе!

В тот раз самые трудные проблемы у нас были с подвеской, на тренировках. У нас был новый амортизатор, установленный дома, и не было других вилок. В то время мы ничего такого не знали — она всё время была заблокирована. Мы тогда удлинили задний подрамник и поехали с давлением воздуха 0,8 бар — тогда это была почти спущенная шина, но вот так я выиграл ту гонку чемпионата Европы. Кстати, путь до дома занял то же количество времени, что и путь до трека.