Мэт Оксли: Даже самые знающие люди не уверены, что произошло в Валенсии

Обозреватель издания Motor Sport Magazine Мэт Оксли, с давних пор специализирующийся на тематике MotoGP, написал довольно интересную статью со своим видением окончания чемпионата этого сезона:

Раньше я такого никогда не делал, но думаю, что сейчас самое время. Настало время показать себя как фаната Валентино Росси. Соцсети за последние недели были настолько отравлены фанатиками Росси, что меня тысячу раз объявили виновным за попытки быть объективным перед лицом фактов. Я не один такой. Многие другие журналисты MotoGP, которых их читатели уважали годами, стали субъектами такого же хуления за то же самое преступление: попытку раскрыть правду.

Росси нравится мне с лета 96-го, когда воскресными вечерами он стал зависать в комнате для прессы: он смеялся, шутил с журналистами и в целом весело проводил время как никакой другой гонщик. Через пару лет мы стали собираться вместе и начали писать его колонки, что требовало от меня охоты на него воскресными вечерами (даже тогда не легкое мероприятие) ради бесед про гонку, о том, что у него произошло на прошлой неделе или чего-то такого. Один из таких разговоров проходил рядом с бассейном в Рио-де-Жанейро: Росси был с пивом и шампанским наперевес, в то время как его друзья и команда прыгали в воду — всего через несколько часов после взятия им титула в GP250. Он всегда был забавным, с энтузиазмом щебетал про гонки и саму жизнь.

Наш договор касательно его колонок, которые публиковались в мотожурналах всего мира, был по-забавному дилетантским. Тем лучше. На каждой гонке он уделял мне полчаса своего времени, а я дарил ему CD. В то время я был по уши в лондонской клубной теме, поэтому я приносил странные альбомы с драм-н-бейсом, вроде очень влиятельного «Timeless» от Goldie. «Странная музыка у этого Goldie», — ухмылялся он.

Еще через пару лет он дал мне согласие на написание его биографии, что повлекло за собой многие часы старомодного сидения в его довольно мрачной квартире на площади Сент Джеймс в Лондоне. Там мы сидели и говорили о его прошлом, пока его лучший друг Уччио (Салуччи) храпел, лежа на диване, забывшись сном после очередного бурного похода на всю ночь в какой-то шумный хаус-клуб. Обычно рядом среди этих фрагментов сумасшедшей жизни в дороге стоял трофей Росси как последнего чемпиона GP500 .

Создание его биографии также привело меня в Италию, где я проводил время с его чудесным папой (один из героев моего детства) и его добросердечной и яркой мамой. Его мама нарассказывала мне довольно много интересных историй о своем мальчике, но больше всего меня привлекли истории, которые он ей рассказывал, когда приходил домой с трека для минимото — он дрожал от адреналина и говорил с 10 до 12. Она рассказывала, что Валентино любил не только гонки, но вообще всю жизнь паддока. Она нравилась ему целиком и это, конечно, главная причина его потрясающего долголетия.

Мне нравится Росси, потому что нравится, как он проводит гонки — как воин. Даже больше мне он нравится как человек: яркий, веселый, свободомыслящий, как и его родители. У меня мало сомнений в том, что он хороший человек по жизни — такого не скажешь про многих гонщиков, карабкающихся на вершину жестокого и злобного спорта.

Он был великолепен в GP250, грандиозен в GP500 и практически непобедим на первом четырехтактном мотоцикле «Хонды» в MotoGP, пускай даже ему реально не хватало удовольствия на грани от двухтактной «пятисотки».

Наша работа как журналистов — в том, чтобы быть незаинтересованными, беспристрастными, «беспартийными», но Росси был настолько успешен и настолько любим, что тогда было практически невозможно написать про него что-то плохое. Даже когда конкуренция усилилась и его беспощадность стала меркнуть, мне было все равно. Я никогда не думал, что он станет кротким и тихим. Он мотогонщик, главный герой одного из самых быстрых и опасных видов спорта в мире. Вам не стать королем королевского класса без эгоизма, самовлюбленности и норовистости в случаях, когда это потребуется. Просто это бодрая ухмылка убежденного ассассина.

Сначала столкновения — как на треке, так и вне его — шли с Максом Бьяджи и Сете Жибернау. По сути, римлянин и испанец были слабыми соперниками для Росси. Потом пришел Ники Хэйден — во время их гонки за чемпионат-2006, в котором Росси страдал от всех возможных неудач, он настолько оказался джентльменом, что их дуэль стала воплощением здорового спорта.

Потом пришел Кейси Стоунер — гонщик, чей талант мог сравняться и временами превзойти самого популярного пилота в спорте. Росси очень смышленный и поэтому он понимал, что его жизнь усложнилась, когда пришло новое поколение, принесшее с собой новые навыки и новый голод. Затем появился Хорхе Лоренсо. Росси говорил о них как об акулах, которые кружат вокруг него и хотят убить.

И потом пришел Марк Маркес. Наконец-то был гонщик с имиджем самого Росси. Маркес смотрел и поклонялся Росси с тех самых пор, когда был маленьким ребенком, так что неудивительно, что он оказался ухмыляющимся ассассином — прямо как его герой.

В Каталонии в 2008-м, когда Маркес уже был известным гонщиком-школьником, он умолял испанского журналиста и испанского фотографа познакомить его со своим героем. Там Росси смог сделать ему подарок — игрушечную машинку. «Ага, значит, это ты смелый Марк…», — сказал Росси.

Говорят, что вам не следует встречать своих героев. Возможно, правильно говорят. На треке Росси был самым беспощадным человеком, пока не появился Маркес. Когда дело доходило до рукопашного боя со своими прошлыми соперниками, Росси всегда выходил победителем. Бьяджи, Жибернау, Стоунер — все они почувствовали укус его инстинкта убийцы. Но был один уверенный в себе юнец, который просто до смерти хотел показать, насколько он хорош.

Я не увидел доказательств, что Маркес помогал Лоренсо на Филлип-Айленде. Я увидел все доказательства этой помощи в Сепанге, но не в этом было его главное намерение — оно было в «разборке» с Росси, который несколькими днями ранее публично оскорбил его. Нападение Маркеса прошло так: «Значит, ты считаешь, что в Австралии я тебе все испортил, так что ли? Ну тогда зацени — вот что значит, когда я тебе все порчу».

Росси снесло крышу, хотя на то были основания. И за это его отправили в конец решетки — этот штраф фактически поставил точку на его шансах в чемпионате. После он признал, что его словесная атака была ошибкой, как и его решение спорить с Марком посреди гонки. «Я жалею, что широко зашел и не поехал по своей нормальной траектории», — сказал он в Валенсии. В действительности, он упустил титул в Сепанге днем того четверга.

Я все равно фанат Росси. Еще я люблю историю. Если бы в воскресенье Росси выиграл титул, то это был бы крайне значительный исторический момент. Спортсмен в жестоком безжалостном спорте выигрывает 10-й титул Гран-При спустя 19 лет после первого. Это почти двойной рекорд Михаэля Шумахера в Формуле-1 — 11 лет между его первым и последним титулом. Это было бы достижение сверхчеловека, уникальное не только для моторного спорта, но для спорта вообще.

И это подводит нас к вопросу на 10 миллионов долларов о том, что произошло в воскресенье. Лоренсо выиграл гонку и титул, Маркес финишировал поблизости вторым, Педроса — третьим, а Росси — вдалеке, но на героическим четвертом после того, как прорубил себе путь с 26 места на решетке.

Если бы обе Repsol Honda смогли пройти Лоренсо, то Росси бы стал чемпионом. Но не прошли. Возможно, Маркес был передвижным ружьем у Лоренсо. Но если это правда, почему он ехал всю гонку на хвосте М1, а язык его тела — как всегда, громкий! — говорил нам, что он выстраивает атаку для последнего круга, скорее всего, в последней шпильке, которая бы не оставила Лоренсо шанса отыграться? И почему он не облегчил жизнь Лоренсо и не следовал за ним на почтительной дистанции вместо того, чтобы изводить его круг за кругом? Это вопросы, на которые у всех найдутся собственные ответы. Единственный факт в том, что у М1 Лоренсо было лучше сцепление при разгоне, поэтому Марк ни разу не смог набрать скорость, которая ему была нужна для подготовки обгона в следующем повороте.

Также стоит заметить, что Валенсия — это трек, беспощадный к обгонам. Он медленный, узкий, в одну траекторию в стиле «следуй за лидером» и с убийственно медленным входом перед единственной прямой. Конфигурация Валенсии оставляет райдерам мало возможностей для подготовки обгона на выходе из одного поворота и на входе в следующий, особенно тяжелым байкам MotoGP с трэкшн-контролем и карбоновыми тормозами. В пяти из последних девяти сухих гонок MotoGP на этом треке не было ни одного обгонного маневра за лидерство. Ни единого.

В понедельник я попытался отыскать правду, прошерстив паддок в поисках уважаемых и незаинтересованных наблюдателей, которые десятилетиями были причастны к Гран-При. Я опросил заводских инженеров, менеджеров команд, бывших гонщиков, нынешних гонщиков и механиков, одновременно избегая тех, у кого был личный интерес (другими словами, членов команд заводских «Хонды» и «Ямахи»).

Я раздал всем этим людям анонимные «бюллетени», в которых было три столбца. Если они были уверены, что Росси был корректен в своих подозрениях на обман, они ставили крестик в столбце Росси. Если они были уверены, что Маркес не нянчился с Лоренсо, то они ставили крестик в столбце Марка.

Голосование окончилось с равным счетом, несколькими «не знаю» и несколькими без отметок (в основном от пилотов, которые отбегали на милю, когда я задавал им вопрос). Результат подтвердил, что даже самые знающие люди в спорте не уверены насчет того, что же действительно произошло.

Другой факт в том, что Лоренсо выиграл чемпионат с семью победами при лидировании от старта до финиша — уникальное достижение, которое доказывает, что его довольно трудно обогнать после того, как он получил чистый трек и переключился в режим робота.

Лоренсо был там быстрейшим человеком в 2015-м, без сомнения. Росси почти выиграл чемпионат с четырьмя победами, включая победу в дождевом Сильверстоуне — несомненно, одна из его самых лучших гонок. Он точно лучше своего напарника адаптировался к условиям. Он допустил единственную ошибку за весь год: начал словесную войну с Маркесом на пресс-конференции в Сепанге. Если бы в тот день он придержал свои мысли при себе, то гонка, вероятно, прошла бы как обычно и в Валенсии он бы оказался в самой гуще борьбы за титул. На такое стоило бы посмотреть.

У меня есть теория — ничем не обоснованная — что самым большим желанием Росси было выиграть титул, чтобы можно было посвятить его замечательному ушедшему другу, Марко Симончелли. Если в этом есть хоть какая-то правда, то, возможно, эти эмоции навредили его обычному мыслительному процессу — в гонках это всегда катастрофа.

Несмотря на продолжающееся злобное ворчание последних недель и несмотря на фанатичных последователей, воспринимающих его как божество, которое не может ошибаться, я все равно фанат Росси. Но я еще фанат Маркеса, потому что в нем есть тот же дух воина, который сразу привлек меня в Росси.

Характер Лоренсо меня никогда реально не цеплял, но когда я стою у трека и вижу, как он проплывает через повороты на невозможных углах наклона, как идеально умиротворен его мотоцикл… это внушает трепет. Никто так не ездит.

Меня также впечатлила его способность сохранить голову и провести до дюйма выверенную гонку на глазах у тысяч освистывающих его фанатов, одетых в одежду желтого цвета. Меня разделяет на противоположные части глупая линия, так что чем больше его ненавидят фанаты, которые отказываются признать его великолепие, тем больше он мне нравится.

В общем, сейчас они мне все нравятся. Мне нравится смотреть мотогонки, ценить этих персонажей, чья жизнь проходит на грани, смотреть, как разворачиваются драма и хаос — это как война без стрельбы. Обычно мне все равно, кто выигрывает — какой смысл надеяться на результат, на который ты никак не можешь повлиять? Если бы мне захотелось стать частью племени, чьим-то фанатичным и слепым последователем, то я бы отказался от мотоциклов и перешел на футбол.