Крачлоу: С моей травмой другие пилоты уходили на пенсию

Лагерь пилотов Honda встретил 2019 год в неважном состоянии. У одного Такааки Накагами нет проблем, остальным не повезло: Марка Маркеса ждут несколько месяцев восстановления левого плеча после декабрьской операции, Хорхе Лоренсо к двум травмам 2018-го (правая ступня и левое запястье) добавил новую накануне презентации Repsol Honda.

Везение относительно, если судить по Кэлу Крачлоу. В октябре на тренировке ГП Австралии он пережил аварию из числа карьерозавершающих. Скоростное падение в первом повороте Филлип-Айленда разбило англичанину и правую лодыжку, и остаток чемпионата: Австралия, Малайзия и Валенсия были вычеркнуты из программы. Хирургам в больнице Мельбурна пришлось постараться: операция была такой сложной, что её разделили на две фазы с разницей в несколько дней. Они не могли сразу зафиксировать повреждения тремя пластинами, так как мешал отёк. Когда это было сделано, на лодыжке Крачлоу не осталось свободного места.

Гонщик LCR Honda рассказал порталу Superbikeplanet о жутком происшествии. Крачлоу никогда не бывал в подобных перёплетах, хотя в аварии он попадает чаще большинства пилотов MotoGP. С 26 октября прошло достаточно, чтобы англичанин твёрдо встал на ноги. Кое в чём он еще ограничен: это ощущается, например, когда дома он играет со своей маленькой дочерью Уиллоу. Пилот #35 не знает, насколько удобно будет пилотировать прототип MotoGP. Он выяснит это 6 — 8 февраля на тестах в Малайзии:

У меня, что называется, перелом пилона лодыжки. Это значит, надпяточная кость со ступнёй идут до большеберцовой и малоберцовой кости, то есть большеберцовая сломана в двух местах, малоберцовая была сломана в одном месте с одной стороны, а надпяточная была в 16 фрагментах. В общем, мне сделали реконструкцию: большеберцовую довольно мощно завинтили и запластинили, и реконструировали надпяточную там, где между ними врезной сустав.

А малоберцовую оставили, и причина, по которой оставили малоберцовую, в том, что они больше не могли куда-то ставить пластины — там было слишком много крепежа на маленьком пространстве. Вообще, кое-какой металл на большеберцовой у меня выглядит так, будто собирается пройти через кожу. Вот как его там много. Большая травма. Честно, правда-правда большая травма.

C тех пор прошли три трудных месяца. У меня до этого бывали большие травмы, но не в такой степени. Я знаю людей в мотогонках, которые уходили на пенсию с такой травмой. Честно, бывали моменты, когда я думал, что не смогу больше ездить, но во мне всегда было желание дальше тренироваться, дальше ходить к физиотерапевту. С моим психологическим состоянием я остаюсь конкурентным, и хочу снова гонять в MotoGP. Я никогда не бросал полотенце [на ринг].

Как я сказал, ушло время. Ты как мотогонщик думаешь, что вернёшься через две недели. Ты думаешь, поставят тебе винты и пластины, ты выйдешь из больницы и будешь гонять, но это был не тот случай. Я шесть недель провёл полностью без наступаний. Иронично, что я мог ездить на своём велосипеде без каких-либо проблем, вообще, но я не мог ходить. Я шесть недель не мог ходить.

Затем я начал ходить. Проблем никаких. А потом у меня воспалилась связка или нерв в той области лодыжки, и мне пришлось снова перестать ходить еще 2,5 недели. В общем, была заминка, чуть-чуть. И сейчас та область у меня еще побаливает, но могу ходить, без проблем. Нет, проблем никаких, могу ходить. И в некотором роде я возобновил, скажем так, нормальную жизнь в последнюю пару недель.

У меня большая сила в лодыжке, тут никаких сомнений. Её оперировал немецкий хирург — Маттиас Русс в Мельбурне, — и он выполнил фантастическую работу. Просто потому что когда я вышел из операционной, мне сказали, они были очень близки к спондилодезу [сращиванию] лодыжки, потому что вот так плохо было. А сейчас я буквально могу ездить, сейчас я могу ездить на мотоцикле.

Стоял вопрос, получится ли у меня вообще попасть на тест в Сепанге, в какой-то момент. Но не думаю, что люди понимали тяжесть травмы, и должен сказать, я тоже. Я просто думал: я сломал свою лодыжку, здорово; почините её, и заберите меня отсюда. Но всё было не так прямолинейно, тут никаких сомнений. Ради формы я сделал всё, что можно вообразить, и даже возобновил нормальную жизнь, когда снова смог ходить, потому что если вы когда-нибудь искали в интернете «перелом пилона», это 12 месяцев. Люди не могут ходить по 12 месяцев. Им проводят еще операции, они глубоко в дерьме, и это влияет на остаток их жизни. В общем, думаю, я очень-очень хорошо восстановился, с хорошими людьми рядом со мной.

У меня никогда не было такой скверной травмы, как эта. И честно, мне сильно не повезло. Не пойми меня неправильно: я разбивался на мотоциклах — к несчастью, это часть работы, — но мне всегда везло с травмами. На этой я «попался», вот и всё. То есть мне надо благодарить мои счастливые звёзды, что не было хуже. Я её раздробил. К моменту, когда я отделился от байка, было где-то 320 км/ч. Меня сдуло на поребрик в конце прямика. Ты знаешь, какие ветра на Филлип-Айленде. Поребрик был мокрым, и я постарался там уложить [байк], потому что если нет, я бы выехал на траву.

Страница: 1 2